Этим утром Белинда получила, в общем-то, совершенно обыкновенное поручение: из Берлина должен был пребыть некий полковник, которому непременно понадобиться переводчик. По крайней мере, такова была официальная версия, которой оперировали в разговорах с теми, кому не положено знать большего. На самом-то деле, этим загадочным полковником был не кто иной, как знаменитый "Охотник на евреев", приехавший помочь Рейху в столь неприятной ситуации, когда доблестные служители вермахта пропадали прямо-таки пачками, а потом находились. Правда, не в самом лучшем виде. Фройляйн фон Фейербах знала об этом по двум причинам: всё-таки, работать переводчицей при высоких чинах, в любом случае, означает знать немного больше, чем следует, а во-вторых... знаете, мужчины бывают такими болтливыми в порыве страсти. Даже как-то обидно за Рейх.
Имея хорошую привычку всегда приходить вовремя, Белинда в назначенный час уже стояла перед нужным домом - там жил тот, для упрощения общения с которым её и пригласили сюда. Кажется, какой-то старик, замеченный на контактах с Ублюдками. Что ж, надо полагать, фройляйн ждет малоприятное зрелище, но что поделать - такая вот работа.
Перед входом уже стоял черный Fiat, а, значит, полковник уже прибыл. Какая незадача, Белинда не очень-то любила приходить последней. Однако, придав своему лицу самое невозмутимое выражение, женщина, не торопясь, прошла к крыльцу и вошла в дом, где, вероятно, уже собрались все участники предстоящей драмы. А эти эсэсовцы обожают драму, знаете ли.
А в единственной комнате с плотно зашторенными окнами уже действительно были все, кто был нужен - два офицеры, трое рядовых, сам господин полковник и несчастный старик, по виду которого едва ли можно было сказать, что он и есть враг великого Рейха. Признаться, Белинда никогда не понимала эту неистовую жестокость, которую проявляло командование и сам Фюрер в частности, однако предпочитала думать, что с политическими проблемами куда сподручнее разбираться мужчинам. Им как раз нравиться играть с судьбами других людей.
- Доброе утро, - прохладным тоном поздоровалась Белинда, - Меня зовут Белинда фон Фейербах, я - ваша переводчица, полковник.
За обычными приветствиями женщина успела рассмотреть "того самого "Охотника на евреев". Что ж, внешне он был вовсе не похож на того человека, каким рисовала его молва. Говорили, он жесток до абсурда и никогда не упускает своей добычи. Кто-то утверждал, что Ганс Ланда - личность весьма эксцентричная, склонная к мизантропии. Что ж, возможно, все эти слухи не были столь беспочвенны, однако на вид - обычный военный. Лет, этак, 40-45, и черты лица довольно жесткие. Хотя, странно, но по глубоким морщинам возле губ можно предположить, что он часто улыбается. Таков был вывод, сделанный фройляйн фон Фейербах после первых нескольких мгновений нахождения в одном помещении с этим человеком.

Ах, что за чудесные люди работают в Штабе - приставили её к полковнику из Берлина, не удосужившись даже поинтересоваться, а не говорит ли по-французски сам Охотник на евреев. Чудесно. Но, право, следовать необыкновенно вежливому совету полковника Белинда вовсе не собиралась - не для того она через весь Париж ехала сюда, чтобы её отправили обратно. Да и, признаем, ей было жутко любопытно. Любопытно понаблюдать за этим мужчиной, вовсе не военные манеры и такой елейный тон которого уже успели изрядно заинтересовать Белинду. И, разумеется, ей было интересно послушать сам допрос. Знаете, на самом деле, любопытство вовсе не порок, если только уметь правильно пользоваться этим естественным свойством человеческой натуры.
- Позвольте, полковник, но я не могу уйти. Меня прислали сюда работать, и боюсь, мне придется быть здесь до конца вашей беседы с этим человеком, - проговорила фройляйн фон Фейербах, придав своему лицу самое доброжелательное и очаровательное выражение, на которое была только способна, когда Ланда повел её к двери.
- А насчет малоприятного зрелища можете быть покойны. Мне приходилось видеть всякое, и хуже вряд ли будет, - закончила она, мягко высвобождая локоть из руки мужчины. Это, на самом деле, было чистой правдой - фройляйн уже довольно давно работала здесь, на территории оккупированной Франции, и за это время успела насмотреться немалого количества крайне малоприятных вещей, однако всегда относилась к этому спокойно. Да, не будем лукавить, солдаты и офицеры вермахта не отличались деликатностью методов дознания, но к физическому насилию Белинда была абсолютно равнодушна. Знаете, как говорят, " не холодно, не жарко" - это был именно тот случай.
Женщина повернулась спиной к двери, оказываясь лицом к лицу с полковником, явно давая понять, что никуда уходить она не собирается. Скорее всего, её нового знакомого это удивило - не каждый день попадается переводчица, которая не очень-то настроена подчиняться приказам, пусть и обличенным в такую обходительную форму, да ещё и не имеет ничего против созерцания процесса допроса несчастного старика. Но... bienvenue à Paris, monsieur Landa.
- Простите, полковник, у вас не будет закурить? - всё с той же милой улыбкой поинтересовалась Белинда, проходя вглубь помещения и устраиваясь на свободном стуле.

Отредактировано Belinda von Feuerbach (2012-08-15 17:16:19)

В привычной для себя неспешной манере Белинда курила сигарету, так любезно предоставленную полковником, и, положив ногу на ногу, невозмутимо наблюдала за тем, как господин Охотник пытается выведать у старика необходимую информацию. Признаться по секрету, выходило не очень-то убедительно: бедный дедуля только и смог сказать, мол, ничего об Ублюдках не знает, за исключением того, что их десять. Какая досада, из-за таких ничтожных сведений не стоило умирать? Но... когда герр Ланда закончил изливать свое красноречие (между прочим, на весьма недурном французском), раздалось пара выстрелов, и бедный старичок покинул нашу грешную землю. Вот так, вечно один и тот же конец.
Выполнивший свой долг полковник направился к выходу, на ходу попросив (или правильнее было бы сказать - "приказав"?) Белинде следовать за ним. Зачем? Уж точно не за тем, чтобы любезно поблагодарить фройляйн за выполненную работу и потраченное время. Не уж то хочет убедиться, что его, так называемая, переводчица не растреплет, только выйдя за порог, эту неимоверно ценную информацию о восьми евреях и двух союзнических офицерах? Ах, полковник, смею вас разочаровать, но можно спорить, что крестьяне во французских провинциях, и те знают больше об этих пресловутых Ублюдках. Кстати, прыткие попались еврейские мальчики, раз поставили на уши добрую половину СС.
Фройляйн вышла на улицу вслед за полковником, чуть щуря глаза от от мягкого весеннего солнца, которое глазам показалось слишком ярким после полумрака помещения, в котором Белинда находилась ещё минуту назад. И снова ей было любопытно узнать, что хочет сказать ей этот мужчина, прямого приказа которого она, кстати говоря, совсем недавно ослушалась, сделав вид, что не поняла намека. Ну, должны же ей, в конце концов, компенсировать те минуты жуткой скукотищи, проведенные на допросе, который был более чем безынтересен.
- Чем могу помочь, полковник? - первой заговорила женщина, как только они немного отошли от двери, через которую господа офицеры должны были вот-вот вынести дедулю, извините за выражение, ногами вперед. - Кстати, у вас чудесный французский.
Признаться, последняя фраза прозвучала отнюдь не как комплимент - герр Ланда уж точно должен был расслышать некоторую иронию в голосе переводчицы. Нет-нет, Белинда вовсе не хотела оскорбить полковника (упаси Боже, как можно!) - это, скорее, была её обычная манера общения, отказываться от которой она не стала пусть даже ради самого фюрера.

Офицер не в первый раз приезжает в Париж. Раньше он снимал здесь небольшую квартиру в центре города. Именно оставленные в столе документы, и стали причиной по которой капитана вышвырнули из лаборатории в Берлине. Исследования не могли продолжаться без необходимых вычислений. Всю работу на время свернули пока незадачливый ученый не вернется с необходимыми бумагами. Но Рихтгофен решил найти в поездке какие-то плюсы. Возможно капитан даже отдохнет от дел. Он вообще не помнил когда в последний раз посещал приличные рестораны и прочие заведения.
Эдвард отказался от поездки по городу. Гораздо приятней размять ноги и насладиться прекрасной архитектурой Парижа. Даже столь безумный ученый как Рихтгофен, знает что такое искусство. Когда в голову ничего не приходило, офицер посещал различные картинные выставки которые регулярно проводились в Берлине. Наблюдая за картиной, начинаешь успокаиваться и в голове возникают только хорошие мысли.
- Хммм... - задумался ученый, уловив какой-то очень приятный запах.
Тонкий аромат свежеиспеченных шварцвальдских пирожных буквально пьянил капитана. Рихтгофен не мог отказаться от столь вкусного завтрака. Мало кто знает, но Эдвард является большим поклонником различных десертов. Но все же офицер предпочитал соблюдать меру. Он не хотел стать похожим на одного из толстых офицеров Вермахта. К сожалению таких товарищей как правило много среди "элиты" офицерского состава.
Зайдя в ресторан, капитан снял шляпу и проследовал к одному из свободных столиков. Благо утром не было так много посетителей. Такие заведение в основном посещали только офицеры. Рядовым солдатам и прочим здесь просто нечего делать. Они просто предпочитают напиваться до поросячьего визга во время увольнительных.
- Нужно отвлечься от работы. Слишком много бумаг и слишком мало свободного времени - размышлял Эдвард, в ожидании официанта.
Но несмотря на это, Рихтгофен очень любил свою работу. Ведь он тем самым продвигал науку вперед! Конечно от ученых стали требовать многого, но в целом все очень хорошо. По крайней мере офицеру не мешают работать когда он занят в лаборатории.